|
Рассказ.
Не
зря ли знаньем бесполезным
Свой
дух дремотный мы тревожим?
В
тех, кто заглядывает в бездну,
Она
заглядывает тоже.
Игорь
Губерман.
Глава1.
Мы неслись в гущу ночной мглы. Казалось, будто черная
дыра распахнула глотку и алчно засасывала нас, поглотив до этого россыпь звезд
и луну. Она давно ждала этого. И вот мы пойманы в ловушку на этом прогулочном
теплоходе. Отправившись в пятидневный морской круиз, на самом деле пустились в
путь... прямиком в бездонную пасть этого чудовища – тьмы. Брр... Вздрогнул я, и
дрожь, словно через меня прошел ледяной призрак, захватила на мгновение тело.
Да нет, вовсе не страшно. Хмм, ну падаешь в бездну, откуда нет возврата. Ну так
всю жизнь туда неумолимо летим.... Пора бы уже и попривыкнуть.
Я стоял на корме верхней палубы, держась с
благоговейным страхом и радостью за перила: меня основательно покачивало. Я
немного выпил, как всегда убегая от слишком реальной действительности, поэтому
меня штормило так же, как и море. Надвигалась сильная гроза. Клокочущие морские
воды волновались и бурлили, подобно несовместимой еде в моем желудке. Мокрая
дождевая пресность нависала во вспученных тучах тяжело и опасно. Мрачная
морская пучина извергала крупные волны, обшитые пеной словно каймой по краю. И
эти две стены, сдвигаясь снизу и сверху, хотели раздавить нас. Или даже нет -
легко размазать о свои твердые ладони при схлопывании.
Моя голова извергала странные образы и неожиданные
для меня самого мысли. Забивая их обратно в голову, чтобы, не дай Бог, с
кем-нибудь не поделился, бил меня по макушке слегка накрапывающий дождик. Он
был мелким, а также, как всякий духовно мелкий человек, очень назойливым. Дождь
закрадывался, стекая ручьями, за шиворот, норовил противно облепить руки,
обвить мокринками все мое существо, а потом исподволь предать, наказав
простудой или же даже воспалением легких. Впрочем, он только моросил. Наверное,
от слова "мразь".
Я оглянулся - моросящая мразь разлетелась брызгами в
стороны, мелькнув в свете, струящемся из окон верхнепалубного зала. Двери этого
зала были туго захлопнуты дабы не впускать вопиющую тьму и стонущий от ветра
дождь. Однако, борясь до последнего, до меня добиралась медленная музыка, а
освещенное мутное стекло покрывалось временами тенями: кто-то прислонялся к
нему и чего-то ждал. Или кого-то. А кого здесь жду я? И что вообще здесь делаю,
когда все нормальные люди веселятся и радуются жизни?
Ответа не было. Я лишь помнил, что сильное изменение
произошло во мне с тех пор, как пришло время, которое беспардонно отыскало
свободное место в моей душе и на него водрузилось, потеснив время неомраченное,
легкомысленное, другое.
Раньше и я бы испугался выходить один на один с такой
стихией надвигавшейся грозы, а, что еще ужаснее – остаться наедине с самим
собой. Я бы прятался за иллюзорную безопасность стекла, света и музыки.
Но...Водрузившееся время одарило меня ненасытной любовью к такому странному
уединению, что было сладостно и горько одновременно. Уединение наполняло меня
чувствами и мыслями страшными, но загонять их обратно в недра души мне казалось
занятием не только опасным, но и недостойным настоящего человека. Эти мрачные
ощущения заползли в меня незаметно подобно вору в дом. Обнаружив же чужака,
отправился на поиски грозного врага. Я не хотел оставаться на месте, ожидая его
и трясясь в шоковой панике, покрывая себя позором как дегтем с перьями.
Поэтому, перестав поддаваться предательскому чувству страха, я пошел навстречу
ЭТОМУ, что вот уже десять лет исподтишка рвет мою душу на кусочки своими
острыми загнутыми коготками прошлого.
Желание обнаружить своего врага косвенно подтолкнуло
меня к трапу, который как выпущенная стрела был направлен в сторону этого
пятидневного круиза на мини-теплоходике. Он со своими двумя палубами походил на
махонькую мышку среди равнодушно-жестоких хищных зверей – волн, по зубам
которых уже стекала слюна, капая на жертву, в том числе и на меня,
подготавливая к близкой неминуемой участи. Тьфу, что за мысли одна за другой
подобно депутатам, стремящихся к кормушке в виде бюджетных денег, нагло лезут
друг на друга, подминая остальных.
Наверное, это лишь очередной трюк моего врага... или
меня самого – испуганного и обреченного.
Ветер лупил в
лицо как битой по мячику, так, что я долго не мог понять, то ли до меня доноситься
стук металла по нему же, то ли это духи моря решили потешиться и посмеяться над
моим слухом.
Тут в узкой струе света мелькнуло нечто, маленькое и
юркое. Но, видимо, недостаточно юркое, потому что я рефлексно схватил его –
парнишку, лет десяти, мокрого, ледяного, пытающегося вырваться. Он отбивался
яростно, словно я собирался выкинуть его прямо тут же за борт. Осознав, что
хватка у меня твердая и своего не упустит (а здесь не понятно – свое ли, нет,
поэтому пока не разберется, держать будет) мальчишка взглянул на меня вызывающе
зло, ни тени страха, только возмущение: помешали, лезут не в свое дело.
-Кто ты? Что делаешь здесь в непрогулочное время? –
грозно спросил я, нависая над ним, как скала строгости. Брови мои сошлись на
переносице, напоминая розги для наказания непослушных. Внутри же я по-доброму
улыбался, как улыбается недоумевающе и растерянно человек, получивший внезапно
власть и не знающий, что с ней делать, потому как она не особо-то ему и нужна.
- Вы мне кто, отец родной? – огрызнулся парень,
дернул руку, - отпусти!
Но хватка моя была крепка:
- Отпущу, но
ты вернешься в зал.
- Нет.
Мой настойчивый, легко надавливающий на психику
взгляд...
- Хорошо, -
буркнул он, словно выплюнул,.
Я ослабил хватку, хотя и не верил ему – такой упрямый
назло теперь не пойдет. Он выдернул тут же руку и исчез за углом, его шаги
потонули в нагромождении свистящего ветра и грохота волн: водный оркестр
разбушевался не на шутку, наверное с чувством юмора ему не подфартило. Я
захотел было вернуться в помещение, но мои глаза упорно косили налево: именно
там тогда усиленно орудовал парнишка. Когда мой пузырь любопытства лопнул, я,
не нагружая мозги, и уподобляясь Иванушке –дурачку из сказок, пошел куда глаза
глядят: очутился у лодки, которая почему-то была не прикреплена почти, кроме
одной опоры, и чудом держалась на палубе. Мелькнувший силуэт объяснил, куда
делся малый после нашей встречи. Я решил, что ловить его опять – занятие
слишком уж глупое, даже для такого любопытного человека, как я, и сделал шаг в
сторону двери в закрытое помещение, что влекло светом, бездуманьем, громыханием
более приспособленной под людей музыки. Оно обещало безопасность и уверенность
в завтрашнем дне, ну а дальше... дальше не обещает даже сам Бог.
|
