Лондон оказался вовсе не чопорным и не туманным.
Город встретил меня тепло и приветливо: +25, солнечно и никаких дождей.
Мальчишки купались в фонтанах.
Что и говорить, попасть в столицу Великобритании я,
как и все мои друзья, мечтала с детства. Но вот что я туда поеду не в качестве
туриста и, уж тем более, что причиной поездки станет приглашение выступить на
конференции, посвящённой столетнему юбилею Д.Д. Шостаковича, этого я вообразить
не могла.
Когда мне говорили: «Ты выйдешь из самолёта в
Лондоне и сразу же поймёшь, что попала в другой мир», я думала, что это –
метафора. Но когда я оказалась там, я поняла, что это - правда. Нет, я ничего
не идеализирую и, упаси Боже, не считаю, что где-то лучше, а где-то хуже. Всё
это лишь мои субъективные впечатления. Судите сами. В этом «другом» мире
крупнейшие и лучшие музеи бесплатны (в Лондоне около ста только бесплатных
музеев), а сигареты – очень дорогие (если человек всё-таки хочет портить своё
здоровье, то ему это дорого обойдётся), полицейские и охранники вежливы, а
бегущие с утра на работу люди почему-то в большинстве своём совсем не угрюмы.
Они терпеливо вслушиваются в то, что ты спрашиваешь, а затем – спокойно и
медленно отвечают. Это мир, где инвалиды могут свободно перемещаться по
огромному мегаполису, где после закрытия метро всю ночь регулярно ходят
автобусы, а в парках живут белки, лебеди и даже олени.
Нынешней осенью в Англии в честь Шостаковича одна
за другой проходили три престижные конференции: сначала в Кэмбридже,
затем – в Лондоне и, наконец, – в Бристоле. В качестве докладчика я была
приглашена на конференцию в Лондон, а потом побывала ещё и на бристольском
симпозиуме.
У Нижегородской консерватории сложились добрые
отношения с факультетом русской музыки Голдсмифс
Колледжа Лондонского Университета (Goldsmiths
College University of London) и руководителем
этого факультета А.В. Ивашкиным, организовавшим лондонский симпозиум. Ивашкин
знаком нам не только как виолончелист и музыковед, автор книги «Беседы со Шнитке», но и как участник международных конференций в
нашей консерватории.
От участников лондонского симпозиума я узнала, что
за рубежом, к примеру – в Америке, Шостакович - один из самых исполняемых
композиторов, самый настоящий классик. В Голдсмифс
Колледж выступали не только музыковеды,
но и математики, экономисты –
любители и ценители музыки Шостаковича.
Они приехали их других городов, чтобы послушать доклады, высказать своё мнение,
поспорить. Один из них, преподаватель математики в университете, рассказал мне,
что в его домашней коллекции около ста дисков с записями музыки композитора.
Кроме того, я никогда не видела в одном месте
столько молодых иностранцев пытающихся с разной степенью успешности общаться
по-русски. На вопрос: «Зачем вы учите русский?» они отвечали: «Ну, как же? Ведь мы изучаем творчество
Шостаковича. А его родной язык был русским». Одна девушка из Новой Зеландии,
уже защитившая диссертацию в Америке по виолончельной сонате Шостаковича,
сетовала, что у неё на Родине очень мало русских. Поэтому она смогла выучить
только русский алфавит, простейшие слова и фразу, которую она произносила с
очаровательной забавной старательностью: « - Где пьянино?
– Вот пьянино!». Интересным мне показался и тот факт,
что многие мои новые зарубежные знакомые 25 сентября по-настоящему, с
шампанским, отмечали день рождения Дмитрия Дмитриевича.
Само мероприятие «Шостакович-100» состояло из двух
частей: концерта среди исполнителей были А. Ивашкин, Д. Алексеев, А. Ситковецкий, А. Мочалов) и собственно конференции. Если отметить на карте страны, из которых
приехали участники, то картина получится весьма внушительная: Россия,
Великобритания, Америка, Канада, Франция, Италия, Израиль, Новая Зеландия…
Конечно же, было много «наших» музыковедов разных поколений, живущих ныне за рубежом:
Анатолий Лейкин, Юлия Крейнина, Елена Дубинец, Марина Фролова-Уолкер,
выпускник нижегородской консерватории Владимир Орлов. Из российских
исследователей я встретилась в Лондоне с Левоном Акопяном, Ольгой Домбровской и
Ольгой Дигонской. К обсуждению предлагались самые
разные темы по следующим разделам: «История, политика и стиль», «Театральные и киноработы», «Жизнь и документы», «Жанры и эстетика»,
«Теория и анализ». «Шостакович,
минимализм и старообрядцы» А. Ивашкина, «Неоклассицизм в творчестве Шостаковича»
М. Фроловой-Уолкер (M. Frolova-Walker), «Шостакович и
Сталин в кино» Джона Райли (John Riley), «Структурное сходство в Четвёртой и Пятой
симфониях Шостаковича» Майка Руфа (Mike Rofe), «Символизм двенадцатиновых рядов в позднем творчестве Д.Д. Шостаковича»
Левона Акопяна.
О своём докладе «Шостакович-дирижёр» упоминаю
сейчас потому, что история, о которой я рассказывала, происходила в нашем
городе. Имею в виду единственное в жизни Дмитрия Дмитриевича концертное
выступление в качестве дирижёра. Это историческое событие состоялось 12 ноября
1962 года в старом зале горьковской филармонии (сейчас кинотеатр «Орлёнок» на
Большой Покровской). При подготовке доклада я опиралась в основном на материалы
работы И.Б. Гусмана «Шостакович и горьковчане» и устные воспоминания очевидцев
тех событий. Доклад был воспринят с интересом. К примеру, живой отклик вызвал
рассказ о процессе подготовки оркестра горьковской филармонии к встрече с
Дмитрием Дмитриевичем в новом амплуа: сначала музыканты играли под управлением Гусмана,
затем – без него, а потом – вновь с ним, но Израиль Борисович постоянно
дирижировал «невпопад», специально путая оркестрантов. Ведь на тот момент было
совершенно непонятно как композитор поведёт себя на сцене… Кстати, после
окончания своего дирижёрского дебюта, имевшего заслуженный огромный успех, на
вопрос Гусмана «Дмитрий Дмитриевич, Вы хоть получили удовольствие от дирижирования?» Шостакович ответил: «Ни малейшего!» и
больше никогда не соглашался встать за дирижёрский пульт…
Через день после окончания лондонского симпозиума
началась не менее интересная конференция в Бристоле. Из известных музыковедов
там были, в частности, автор книги о Шостаковиче, вышедшей по-русски в серии
«Иллюстрированные биографии великих музыкантов», Эрик Роузберри
(Eric Roseberry), Лорел Фей (Laurel
Fay), Давид Фэннинг (David
Fanning), Инна
Алексеевна Барсова.
Атмосфера этих зарубежных конференций, проходивших
в том, «другом», мире, была, как это ни странно прозвучит, очень какая-то
родная, позволившая всего за несколько дней приобрести добрых друзей. Дело
здесь, по моему мнению, в том, что все участники, как и очень многие люди в
самых разных уголках нашей планеты, несмотря на географические границы, жили и
продолжают жить в мире, для которого границы не существуют: мире музыки
Шостаковича.
Я словно б
мёртв, но миру в утешенье
Я тысячами
душ живу в сердцах всех любящих, и значит, я не прах,
И смертное
меня не тронет тленье.
P.S. Выражаю искреннюю благодарность всем, кто
помогал мне в подготовке конференции: Т.Н. Левой, А.В. Ивашкину, Э.Б. Фертельмейстеру, Т.Б. Сидневой, А.М. Скульскому,
А.С. Бендицкому, Г.С. Афанасьеву, Н.В. Владимировой,
А.А. Стародубцеву, Б.С. Гецелеву, В. Орлову, Е. Придановой.
Анна Фортунова
|
