|
4 июня. Концертный зал филармонии. Конец сезона. На
улице – лето, солнце, зелень, а зал полон сосредоточенных лиц, с интересом
взирающих на сцену, и лишь по временам отвлекающихся на боевые действия против
мошкары, которая с увлечением покусывала сбросивших зимние шкурки нижегородцев.
Что же составило жесткую конкуренцию прелестному летнему вечеру?
В зале филармонии шел эксперимент на живом теле
знаменитой моцартовской оперы «Свадьба Фигаро». В юбилейный моцартовский год
вполне естественным и гармоничным кажется обращение к творчеству «владыки муз».
Не удивляет и выбор одного из перлов моцартовского комического гения. Необычно
другое – исполнение оперы в филармоническом зале, в концертных условиях:
пространство сцены поделено пополам, и слева разыгрывается само действо, а
справа сидит оркестр. Но вы ошибетесь, если подумаете, что оркестр лишь
сопровождает действо. Нет! Оркестр – действующее лицо, смеющееся вместе со
всеми, подсказывающее героям и зрителям правильный ход, задающий направление
всему действию, создающее настроение. В этот вечер – удивительно точно, изящно
и интонационно непогрешимо. А уж дирижера, Александра Скульского,
можно с полным правом включить в число главных героев: опера была задумана как
аутентичное воссоздание условий первых исполнений, возвращение во времена
Моцарта, и капельмейстер сидел за клавесином, сопровождая речитативные диалоги
бряцанием этих «европейских гусель». Аутентика получилась ироничной и ненавязчивой: в переливах
клавесинных аккордов можно было разобрать то бойкий наигрыш, то – марш
Мендельсона. Да и герои оперы неоднократно кивали в сторону дирижера, заручаясь
его поддержкой или вопрошая о чем-то.
Особо хочется отметить режиссуру: Владимир Агабабов просто превзошел самого себя. Концертное
исполнение – это концертное исполнение, и от него вроде бы не ждешь особых
сценических решений, точного следования реальности, бытовых подробностей. А меж
тем, при минимуме аксессуаров, получились очень динамичные мизансцены,
по-настоящему смешные. Из аксессуаров выделялись «два дюжих молодца, одинаковы
с лица», - почти древний «Бог из машины», замечательный элемент нарочитой
условности, который связывал многие сцены и позволял делать то, что трудно
реализуемо в условиях концертной эстрады. Эти двое были «окном» и ловили Керубино (Ольга Борисова), бросившегося со сцены в
зрительный зал. Они же были умиротворяющей «ночью», под звездным покровом
которой разрешаются все коллизии, прощаются все прегрешения и становятся
счастливыми все персонажи. Это в конце.
Но до него были целых три акта оперы, в каждом из
которых – целый фейерверк решений: некоторые вполне стандартные, как то
разделение хороши и плохих персонажей на светлых и темных (в решении одежды).
Некоторые – совершенно удивительные: та же стайка юных Барбарин
в количестве шести или восьми (сбилась со счета) штук, составляющих дивную
компанию «мальчику резвому и кудрявому», Керубино. А
теперь представьте себе знаменитое ариозо Барбарины
«Уронила, потеряла», где эта девочка ищет потерянную булавку – в исполнении
шести юных граций, «вырывающих» друг у друга по фразочке,
по словечку; среди них немудрено заблудиться Фигаро, так и не понявшему,
которой же из них была передана та самая булавка. Фантазия иногда заводила
режиссера слишком далеко, и в некоторых сценах не хватало чувства меры
(например, Фигаро (Егор Клементьев) и граф (Николай
Печенкин) распускали вожделеющие руки что-то слишком часто, а Марцелина (Ольга Садкова)
валялась на полу слишком долго) - но это
мелочи, искупающиеся искренним воодушевлением молодых артистов.
Артисты – это тоже «ноу-хау» спектакля, особый ход:
все роли исполнялись студентами Нижегородской консерватории. И здесь тоже было
немало «открытий чудных»: неплохие голоса, хорошие актерские данные,
динамичность, свежесть. Граф был, как и положено, хорош собой и пел с чувством.
Фигаро был настоящим Фигаро – славным влюбленным малым, немножечко пройдохой,
но кто же удивится житейской сметке в слуге графа? Голосом Фигаро был слабоват,
а так – всем взял. Базилио был неподражаемо противен,
а Бартоло – скучен и трезв. Ансамблевые сцены были
спеты и сыграны отлично, хор пел чисто, и вообще вечер был наполнен радостью за
студентов родного учебного заведения, потому что показали они себя вовсе не
студентами. Разумеется, не всё и не у всех получилось, но общее и целое достойно
всяческих похвал. И были крики «Браво», цветы и поклоны: эксперимент удался.
Будет ли продолжение?
Анастасия Лямина
|
