“Прошлое не
прошлое, грезит настоящим
и, мерцая будущим,
дышит светлым в нас…”
Творческий союз музыкантов – это своеобразная
семья, разные поколения которой связаны между собой крепкими профессиональными
традициями. Историю такой родословной можно узнать из “семейного альбома”
консерватории: из памятных фотографий, воспоминаний современников, а иногда из
аудио- и видеозаписей. Но часто ли мы обращаемся к дорогим, пожелтевшим со
временем страницам, пытаемся воскресить память о своих прародителях? К сожалению,
«трава забвения» вырастает очень быстро, а внутренняя замкнутость рождает в нас
ложное чувство самодостаточности. Все это было чуждо предыдущим поколениям
музыкантов, для которых беспредельная любовь к своему делу, жажда общения и
стремление поделиться личными открытиями, были внутренней потребностью,
помогающей творить и достигать самых высоких целей. Поэтому вечера памяти
ушедших мастеров – это не просто дань прошлому, но и попытка возродить
настоящие ценности. Последний из подобных концертов был наполнен воспоминаниями
о виолончелисте Александре Владимировиче Броуне - близком друге многих из
присутствовавших в зале. Вот что рассказал мне его ученик Анатолий Дмитриевич
Лукьяненко
Исполнительская
школа
“Александр Владимирович был удивительным
специалистом - ему удалось освоить две разные школы: прекрасного виолончелиста
из Германии, профессора берлинской Hochschuler Гуго Беккера и профессора Брандукова,
который, как известно, был другом Чайковского. После выпускных экзаменов Броуна
сразу пригласили преподавать на струнную кафедру московской консерватории, но
доверили лишь теоретический курс - историю исполнительства и методику. Но
Александр Владимирович, по своей природе, был скорее музыкантом-практиком,
поэтому, проработав некоторое время в Москве, он уехал в Казань. Там его
желание обучать виолончельному мастерству осуществилось, и за короткий срок ему
удалось создать свой класс. Но вскоре в республике приоритет стали отдавать
своим национальным кадрам, поэтому Г.С.Домбаеву
удалось “переманить” Александра Владимировича в нижегородскую консерваторию. И
уже здесь его педагогический талант раскрылся в полной мере: объединив немецкую
и старорусскую исполнительские традиции, Броун создал свою виолончельную школу.
Педагогический
талант
Все свои исполнительские и педагогические находки
Александр Владимирович подробно изложил в книге “Очерки по методике игры на
виолончели”. Вспоминая сейчас наши уроки, я думаю, его педагогический талант
крылся все-таки, в первую очередь, в удивительном обаянии. Я никогда не слышал
от Александра Владимировича повышенных тонов: он всегда очень деликатно делал
замечания - просто и естественно. Поскольку сама музыка связана с душой и
требует тонкого внимательного подхода, то в педагогике, как впрочем, и в
исполнительстве, надо уметь точно контролировать свои чувства, нельзя
перевоплощаться в разные состояния путем психологического надрыва. Когда эмоции
выходят за рамки – это уже не искусство, а любительство. Александр Владимирович
хорошо чувствовал эту грань и старался передать свои ощущения нам. Помню, когда
я только начал преподавать в консерватории, то на экзамене раскритиковал
какого-то студента, “камня на камне не оставил”. Наверное, много было верного в
тех замечаниях, но Броуна мое выступление совершенно шокировало. И уже после
обсуждения он подошел ко мне и сказал: “Как ты можешь так говорить?! Ты же ни
одного хорошего слова не сказал этому человеку. Разве такое возможно?! Ты
должен начать с похвалы, с достигнутого успеха, а потом уже напомнить, что еще
есть большие возможности для усовершенствования сыгранного”. В этом и была сила
Броуна, потому что добрый – это всегда сильный человек. И его слова о том, что
хорошее всегда надо говорить вовремя, запомнились на всю жизнь. И даже критику
Броун мог преподнести очень оригинально: помню, как после прослушивания на
кафедре, он мог сказать: “Вы знаете, например, Маша достигла больших успехов и
сегодня она получила …достойную тройку”, - забавно получалось, и сам Александр
Владимирович хитровато так улыбался.
"Друзья,
прекрасен наш союз…"
Александр Владимирович оставил богатое эпистолярное
наследие, сейчас у меня хранятся многие письма, адресованные ему. Среди них
есть почтовые открытки от Шостаковича. В то время жесткой диктатуры личные
откровения были опасны, поэтому Дмитрий Дмитриевич чаще посылал обычные
поздравления, иногда дополняя какими-то советами или благодарностями, как,
например: “Дорогой Александр Владимирович! Спасибо за письмо, за то, что Вы
сыграли мой 8-й квартет. Держите у себя голоса столько, сколько это Вам нужно.
Ваш Д.Шостакович”. Такое дружеское участие к Броуну композитор проявлял всю жизнь.
Сохранились и письма Ойстраха. Общение музыкантов
началось, когда Давид Федорович был еще молодым малоизвестным скрипачом, и
позже, обретя всемирную славу, он всегда с большим вниманием воспринимал советы
Александра Владимировича. В одном письме, например, Ойстрах благодарил Броуна и
полностью соглашался с его меткой критикой исполнения скрипичных произведений
Стравинского. Тепло общался Броун с близкими друзьями - с Кабалевским,
Беленьким, Янкелевичем. Когда читаешь сейчас все эти письма, понимаешь, какой
был уровень интеллигентности, с каким проникновением и самоотдачей музыканты
постигали таинства искусства, делились своими успехами и жили этим. Юрий
Исаевич Янкелевич писал в своем письме: “Дорогой Саша, что сказать о моей
жизни? Жизнь – это и есть работа”. Но я думаю, что в этом как раз и заключалось счастье всех великих
музыкантов”.
Много теплых искренних слов о Броуне прозвучало в
тот вечер, а все невысказанное воплотилось в музыке, где было и восхищение, и
гордость, и солнечная улыбка, и светлая грусть… Звучание окутывало всех
собравшихся на вечере памяти виолончелиста и погружало кого-то в личные
воспоминания, у иных вызывало ощущение самой атмосферы ушедшей эпохи. Благодаря
этому союзу времен, казалось, что прошлое вновь невидимой нитью связано с
настоящим, и уже заглядывает в будущее. И пока память жива, свет вдохновения
вновь и вновь будет озарять наши лица.
“… у жизни цель не предков воскресенье,
тогда у жизни цель вся - творческий порыв,
И мы с ушедшими от нас не расстаемся,
а соприсутствуем безлико каждый миг,
И миг творим в духовной полноте”.
Марина Блинова
|
