Знаете ли вы хоть одну радиопьесу о радио?
Игорь Померанцев, известный писатель и журналист, работающий на радио
"Свобода", написал однажды пьесу "Любовь на коротких
волнах". В постановке режиссера Фрэнка Уильямса она вошла в сокровищницу радиопьес всего мира. Главные роли в этом спектакле
исполняют актер Валентин Гафт и певица Саинхо Намчелак. Прослушав его
несколько раз от начала до конца и вдохновившись им, я поняла, что не смогу
успокоиться, не выразив своих впечатлений на бумаге. И тогда я взяла ручку и
тетрадный листок и принялась строчить. Рука еле поспевала за мыслью…
Герой Валентина Гафта
работает на радио. Его царство – фонотека со старыми магнитными лентами,
которые он монтирует вручную: разрезает и склеивает фразы, словно бережно
прикасается к давно отзвучавшим голосам, пробуждая их от немоты – вставляя в
новые передачи. Герой очень скромен и сравнивает себя со средневековым
ремесленником, создающим творение собственными руками. И, тем не менее, это
очень образованный человек с тонким вкусом. Его пристрастия выдают в нем
ценителя настоящего искусства. Он цитирует по памяти стихи Пастернака,
наслаждается Трио Шуберта в записи 20-х годов: "Как бесстрашно
сентиментально! Сейчас никто так откровенно не играет". Слушая
пронзительное соло трубача Майлса Дэвиса, герой
говорит "Я бы хотел, чтобы у меня был такой голос". Он безумно любит
свою профессию: "У меня в голове одни пленки". Документальные записи
с голосами Арсения Тарковского, Гайто Газданова и Георгия Адамовича - для него не просто груда
ветхих магнитофонных лент, лежащих на полке, для него это - жизнь. Не настоящая
жизнь, конечно, а какая-то другая. "Голоса – это призраки", а
"радио - кладбище голосов", "мы – единственные инопланетяне на
Земле", - говорит герой. Он и сам такой же призрак. Он наговаривает свои
монологи на пленку и адресует эти звуковые письма любимой женщине, оставляя их
то в аппаратной, то в эфирной студии.
Герой вездесущ, как домовой или дух радио. Он -
один из безвестных пилотов этого "космического корабля". Ему ведомы
все секреты радио. "Ты в наушниках?" - эта фраза, обращенная к
любимой, подобно лейтмотиву, пронизывает весь спектакль. Их любовь скрыта от
чужого взгляда и слуха, и выразить ее им помогает радио. Она напевает ему на
пленку свои песни – о любви, о ревности. А он отвечает фрагментами из архивных
радиопередач. "Голос проникновеннее почерка, пронизывает, пробирает,
отдаёт". "Хорошо, что на радио работаем", - говорит он, ведь
другой возможности писать подобные письма у него бы не нашлось.
Каждое письмо – это короткий завершенный сюжет со
своей музыкальной темой и эмоциональным строем. А настроение космической любви
объединяет всю эту связку звуковых писем и радиофрагментов
в единое целое.
Каждое из писем вносит какой-то новый нюанс в их
отношения. Вначале герой делится с нами смешными песнями, которые записывал лет
20 назад с радиоприемника - негритянская "со сквознячком", которую
хорошо использовать "в передаче про придурков", и "Я не хочу
кофе с сахаром" - песня негра, записанная в тюрьме. Это письмо захватывает
своим юмором, как впрочем, и другое, в котором главный герой появляется в эфире
с забавным попугайчиком, повторяющим за ним каждую фразу. Конечно, попугай не
настоящий, - все это радиоэффекты, пользуясь которыми
герой создает мини-спектакль. Герой Гафта сам играет
в нем, искренне дурачится и вовлекает в эту игру свою любимую. Ведь она тоже
играет – неуловимая, таинственная, - поэтому и появляется перед нами всегда
бессловесной, напевающей. Как будто она вовсе из другого мира, не материального,
не плотного – сквозит, как прозрачное облако. Интересно, возможна ли на радио
пантомима? Если да, то певица Саинхо Намчелак выступает именно в этом жанре, ведь она играет без
слов. А если бы это был радиобалет, она бы всегда
танцевала, извиваясь в причудливых движениях. Танец стал бы гармоничным
контрапунктом к ее загадочному пению.
В финале спектакля главный герой приглашает свою
возлюбленную танцевать: "Можно сидя". В наушниках слышится довоенное
танго, под звуки которого герой с обаятельной иронией напевает строки "Я
помню чудное мгновенье". Он с юмором играет этими строчками, меняя их
местами, но главное, что смысл их неизменен: они говорят о любви.
О любви поет и безумная римлянка Габриэла: "Te
Amo" - на итальянском и испанском "Я люблю тебя". Стихи
Арсения Тарковского тоже о любви: о первом свидании, о страсти и неведомых
мирах, которые открываются перед влюбленными. Фрагменты из арий оперных
ревнивцев, которые герой вплетает в свое звуковое письмо – это тоже признание в
любви. Но самые трогательные послания о любви – это хор пингвинов и морских
котиков, и песня дельфинов, - животные тоже умеют говорить на языке любви. А
еще стук сердца на фоне летнего сада…
Все эти нежные любовные письма тонко переплетаются
с архивными документами. Голоса поэтов и музыкантов, психологов и лингвистов -
это звуки нашей эпохи, такой же интересной, как XIX век, как эпоха Возрождения или Барокко. Если бы
радио было всегда, ну, или хотя бы последние две тысячи лет, мы бы могли
отправиться вместе с ним в любую эпоху и хоть на край света.
Жаль, что радио появилось только в XX веке… Только
представьте себе, что мы могли бы в спектакле Игоря Померанцева услышать,
предположим, Пушкина, читающего "Я вас любил", Шекспира, играющего
тень отца Гамлета в своей собственной пьесе, Рафаэля, живописующего в звуках
своих мадонн, или средневекового трубадура, поющего серенаду под балконом
возлюбленной. Для героя Валентина Гафта, как и для
автора этой пьесы, Игоря Померанцева, радио – космический корабль: "одни и
те же отсеки, те же кресла, пульты, кнопки, и люди те же". А для нас это
машина времени, уносящая с собой в иные эпохи, миры и пространства.
Юлия Александрова
|
