| ДВЕ ДВЕРИ
Предисловие.
Рассказ «Две Двери» пока что первый законченный (и даже напечатанный!) из тех многочисленных, которые рождались в моей голове, но так и не были написаны. Так что «Две Двери» можно считать своеобразным дебютом. С чем я себя нескромно и поздравляю!
Повествование в большинстве своём ведётся от первого лица. Однако я хотела бы сказать, что не стоит отождествлять меня и главную героиню, как одно лицо. Местоимение «я» было выбрано мной исключительно для удобства.
Произведения Юкио Мисимы стали для меня тем источником вдохновения, которого хватило для окончательного завершения работы над рассказом. Я преклоняюсь перед этим человеком и его талантом.
Что ж, теперь я могу лишь с замиранием сердца вверить своё творение читателю. Буду признательна любым отзывам!
23 сентября 2006.
Глава 1. Дверь с золотой ручкой.
Я нахожусь в очень странном месте. Каждый хоть раз оказывался здесь. Но я об этом, конечно, не задумываюсь… Единственное, что полностью поглощает моё внимание – это Дверь с золотой ручкой, к которой я стою уже практически вплотную. Она вся странным образом пронизана светом, бьющим ключом по другую её сторону, одновременно мягким и резким. Глаза ещё не успели привыкнуть к жёлтой дымке, окутывающей меня, словно туман. Впечатление было такое, будто смотришь сквозь солнечные лучи, но в них нет пылинок, которые в детстве я так часто отгоняла от себя резкими выдохами, боясь, что если их проглотить, непременно случится что-нибудь неприятное. Нередко, правда, отдувание их от себя превращалось в игру. Только с возрастом перестаёшь замечать такие мелочи, как солнечные пылинки. Но через эту Дверь просачивались лишь световые частички. Странно… Почему-то мне не хватало пылинок, к которым я привыкла с детства.
Дышать этим воздухом на удивление легко.
Такая непонятная световая аномалия охватывает и меня, словно огонь перекидывается с объятого пламенем дома на окружающие его деревья. Пожирая их недавно влажную плоть, он остаётся абсолютно беспощаден. Равнодушен к тому, что окажется следующим на его пути уничтожения.
Я не сопротивляюсь этому новому чувству, что столь по-свойски зарождается во мне с каждым вдохом. Я впускаю воздух в себя и боюсь, как бы не выдохнуть драгоценные частички.
С трудом понимая, что со мной происходит, примеряя на себя эти волнующие ощущения, я с удивлением открываю для себя, что испытываю удовольствие, находясь вблизи загадочной Двери. От большого количества кислорода у меня приятно начинает кружиться голова.
Внезапно ощущаю ладонью прохладную поверхность ручки. Любовно смыкаю на ней пальцы. Она быстро нагревается от моего прикосновения. Губы невольно растягиваются в улыбке. Ручка Двери оказывается вовсе не из золота (что меня, несомненно, радует), а только покрыта похожей краской. Я зачарованно смотрю на то, как моя рука постепенно становится единым целым с этой древней вещицей. Тёмные изгибы вен на моей кисти светлели, сантиметр за сантиметром поднимаясь к запястью, напоминая золотые ручейки.
Быть может, то было моё разыгравшееся воображение, а может, действительно это место постепенно завладевало мною изнутри. Произошло уже слишком много странного, как я могла искать объяснения происходящего со мной чуда, когда перед глазами был образ прекрасной Двери?
Теперь я знала, что уже решилась открыть Дверь с золотой ручкой в совершенно другой неизведанный мир. В широко распахнутых глазах читались предвкушение, надежда, радость, сравнить которую можно разве
что с рождением чего-то нового, неиспытанного никогда ранее, но столь желанного!
Все эмоции смешались во мне вместе с опустившейся до упора ручкой…
Я застыла и отчётливо слышала удары сердца в висках. Вскоре всё пространство замерло в напряжении. Страх и радость, от которых всё внутри поднималось, столкнулись, словно два потока необузданной энергии, став одним целым.
И я с некоторым трудом, вероятно от занемевшей руки, наконец осуществила то, чего в глубине души боялась, как и всего нового, таящего в себе неизвестность, а от того ещё более приятного на вкус.
Свет, отклоняясь от привычных устоев, совсем не ослепил меня, противореча моим ожиданиям, хотя эффект был одинаковым – я инстинктивно на мгновение зажмурила глаза и тут же с лёгким удивлением их открыла.
Из образовавшейся щели я увидела жёлтый сгусток света. Знание того, что если я шагну туда, то, скорее всего, исчезну для себя прежней навсегда, ни на йоту не изменило моего решения. Ведь именно этого я так страстно желала, впервые представ перед Дверью. Собственно, поэтому я и оказалась в этом странном месте.
Проём становился всё шире и шире, как будто бы кто-то с противоположной стороны ненавязчиво и вместе с тем с какой-то слепой настойчивостью, не подчиниться которой было невозможно, тянул Дверь на себя. Однако ничего кроме светящегося тумана мне не открывалось. Я не стала сопротивляться той силе, что направляла меня. С улыбкой, в которой присутствовал оттенок безумия, я сделала шаг. О, как легко он мне дался!
Не понимаю, почему я тогда вдруг обернулась… Будто забыла что-то, очень важное. Или кто-то незримый окликнул меня, воспользовавшись мыслями, коснулся уже затуманенного сознания? И я, послушно отвечая на прикосновение эфемерного существа, слегка обернулась. Моё лицо примеряло маску «счастья», играя в маскарад, и вряд ли что-то могло заставить его снять её. Но подёрнутые пеленой широко распахнутые глаза внезапно теряют фанатичный блеск и становятся слегка влажными.
Прежде чем полностью раствориться в ласково-золотистых облаках своих предчувствий и надежд, я успеваю ухватить обрывок ещё одной двери, которая всё время находилась по левую руку от меня. Не было в ней ничего особенного. Кое-где облупившаяся тёмно-зелёная краска – больше, пожалуй, и никаких отличительных черт. Но, когда я коснулась этой, второй, Двери взглядом, что-то схватило меня за горло, сдавило всё изнутри, словно желёзным обручем, выдавливая из лёгких воздух, так бережно мной накапливаемый; грубо перекрыло дыхательные пути… Уголки губ дрогнули, слёзы обозначили две влажные дорожки на щеках. Крик отчаянья тщетно пытался прорваться через агонию тела, но так и остался неподвижным, подвешенным в воздухе, звеня напряжением над пропастью, в которой витал золотой туман, постепенно заволакивая образовавшийся провал.
* * *
Очнулась она от того, что держала в руках бокал и что-то рассматривала в нём с застывшим выражением лица. Этот поступок слегка обескуражил её, так как она точно не могла припомнить, как этот предмет оказался в её сомкнутых пальцах, костяшки которых побелели от напряжения. Прозрачное стекло оказалось обманчивым на первый взгляд. Она остановила своё внимание на собственном искажённом отражении. Вытянутое лицо на покатой поверхности было с одной стороны её лицом, а с другой – какой-то диковатой карикатурой. Она слегка поменяла угол наклона бокала, и блики от электрических светильников тут же показали ей несколько изменившуюся картину. Теперь она ясно увидела облик некоего чудовища с четырьмя глазами, у него было два неестественно сильно вытянутых носа…
Но в этих глазах жила её тоска.
В квартире, обставленной в изысканном стилем, давно поселилось отчаянье. Подобно новому постояльцу оно требовало всё больше прав, захватывая всё большую территорию. Отчаянье неизменно поджидало её утром, пряталось в тени углов, чтобы потом внезапно наброситься на неё. Порой ей становилось трудно дышать от постоянного его присутствия и неотступного преследования. Тогда она открывала все окна, и квартиру насквозь пронзал ветер. Но развивающиеся занавески вселяли в её душу только страх.
Она сидела за столом, а напротив постоянно видела такие чёткие, почти реальные очертания ухмыляющегося Отчаянья. Ложка за ложкой она насильно заталкивала в себя пищу, вкус которой давно перестал радовать её, чтобы заесть подступавшие к глазам слёзы. Она не могла быть слабой перед НИМ!
Ах, как она ошибалась! Ведь уже давно не было необходимости скрываться под маской «нормальности». Без отчаянья, так прочно поселившегося в квартире, её жизнь была бы пуста. Однако сознание всё ещё сопротивлялось очевидному. Самообман расцветал в её душе подобно цветкам сакуры, скрывая под нежной белизной чёрный ствол дерева.
Не согревал и достаток, достичь которого оказалось не так уж трудно, успех оказался временным и эфемерным. Она примеряла различные маски, открывала бесконечное множество дверей, за которыми непременно вновь и вновь чувствовала горький привкус Отчаянья.
И сейчас в этом проклятом бокале, чем дольше она вглядывалась в мир его замкнутого пространства, тем сильнее ощущала, что там она всегда и существовала. Что те глаза чудовища – её глаза. Это отражение, в отличие от зеркала показало ей правду, уродливые внутренности реальности.
Внезапно её накрыла волна страха. Черты её лица стремительно менялись, всё более походя на маску Отчаянья, от которого она пыталась прятаться, убегать, не замечать его присутствия.
Но, зачарованная, погружалась в мир бокала всё глубже.
Напряжение внутри неё продолжало расти. В конце концов, она уже просто боялась отвести взгляд от стекла, боялась, что, обернувшись, встретится лицом к лицу с поджидающим её Отчаяньем, и тёмные провалы его глаз заставят заглянуть себе в душу, увидеть весь пройденный путь безнадёжно бессмысленный. Это сведёт её с ума.
Неожиданно для неё самой с кончика подбородка сорвалась капля, и, упав на бокал, тут же скатилась с его гладкой поверхности, оставив влажный след, подобно трещине. Это заставило её оторвать взгляд от зазеркалья, в которое она, чуть было, не оказалась втянутой.
Охватившее её желание раздавить, уничтожить бокал было явно сильнее пальцев, судорожно сжимавших его. Тогда она равнодушно расслабила руку, и бокал легко, как-то по-естественному выскользнул. Она удовлетворённо сощурила глаза, наблюдая за свободой его падения, предвещавшую его гибель, намеренно жаждя её, уже зная, чем всё закончится.
Без каких-либо эмоций и одновременно с торжеством своего превосходства она зачарованно смотрела на неровные осколки, разметавшиеся по полу в предсмертных муках. С некоторым сожалением она отметила, что бокал раскололся на крупные куски, а не разлетелся картинно на маленькие частички. Уподобившись маленькому ребёнку, чей каприз не был выполнен, она чувствовала лишь неуместное расстройство.
Наконец какой-то шум на улице заставил её очнуться. Поймав себя на том, что она добровольно разбила весьма дорогой бокал без какой-либо причины и теперь занимается созерцанием его останков, несколько вывел её из меланхолии. Она торопливо присела и принялась аккуратно собирать самые крупные осколки, чтобы затем выкинуть их в ведро.
Но стоило ей взять в руку первый из них, как она сразу же заинтересованно остановила взгляд на его острие, по которому, подражая акробату, ходил луч света, норовя вот-вот сорваться. Намеренно она провела по острию пальцем. Нежная кожа тут же открыла путь кровяным тельцам, которые будто бы только того и ждали - при любом удобном случае хлынуть наружу. На месте пореза собралась большая капля крови, ярко-красная, словно кровавая роса. «Небольшая частичка меня, которой, чтобы увидеть, что собой представляет её творение снаружи, пришлось поставить на кон свою жизнь. Такая плата, возможно, слишком высока, но достойна смерти ради идеи. Ведь она всё-таки успела заглянуть мне в глаза, ровно как и я могла сейчас любоваться ей на своём пальце».
Она растёрла каплю крови между пальцами. «Только это является самым достоверным доказательством, что я всё ещё жива. Боль и смерть. Но почему?...»
В глазах опять защипало. Обычно слёзы вызывали в ней ярость, но сейчас она даже не замечала их многочисленные ручейки, прочерчивающие всё новые дорожки на её щеках. Дверь. Зелёная Дверь! Этот недосягаемый образ заставил её крепко сжать зубы в своей беспомощности. Слёзы по безвозвратно утерянному. Почему она тогда не заметила её раньше?! Только теперь нашла она объяснение тому внезапному приступу, охватившего её отчаянья. Но как поздно! Обманчивый свет поглотил ту, которая, казалось бы, так недавно была преисполнена надеждами, предчувствиями, пьянящим чувством жизни. Успех? Вот он, прямо перед ней – на полу. Была лишь оболочка, а внутри всегда скрывалась пустота.
Осколок всё ещё был зажат в руке. На лице зачем-то появилась улыбка, полная и бездонной печали, и решительности, и неуместной радости.
Она одним плавным движением, от которого пошли мурашки по всему телу, провела остриём осколка по щеке вслед за текущей слезой. А потом по левой щеке, чуть не доводя до подбородка. Кожа послушно расходилась под лезвием. Образовавшиеся ранки быстро заполнялись алыми ручейками. Слёзы, мешаясь с кровью, скапливались на кончике подбородка, готовые вот-вот сорваться вместе с криком, родившимся давно в её душе.
«Наверное, это красиво. Наверное, это красиво – кровавые слёзы, » - Подумала я, прежде чем сорвалась рубиновая капля и разбилась о мои колени.
Мысль же, что я, скорее всего, просто начала сходить с ума, конечно, не посетила моё больное сознание. И последнее, что я подумала, была идея о красоте. То, что представляла я, вряд ли можно было назвать этим словом. Но я хотела выглядеть так и добросовестно сыграла эту роль, а зрителем моим было Отчаянье.
Глава 2. Зелёная Дверь.
Я открыла влажные от слёз глаза и посмотрела себе на колени. Всё, что я хотела – это увидеть следы своего несчастья. Мне, во что бы то ни стало, нужно было усугубить своё положение, прочувствовать одиночество, в котором я постоянно жила, но в самый последний момент отказывалась это признавать. Я была несчастной. Но в каком-то неистовом мазохистском желании я жаждала доказательств – бурых крапинок на одежде, кровавых слёз, сорвавшихся с моего подбородка.
Против всех ожиданий на светлых домашних штанах были следы самой обыкновенной прозрачной жидкости. Рука взметнулась к лицу. Ничего. Абсолютно гладкая кожа, обычные глупые слёзы.
- Н-но… - вырвалось у меня вслух. Я ошарашено подняла голову.
То, что предстало моим широко открытым в немом удивлении глазам, заставило всё моё существо содрогнуться. От несказанной благодарности и горечи жестокой ошибки.
Передо мной вновь была Дверь с золотой ручкой, а слева – Зелёная Дверь, образом которой я была пленена.
Всё тело сотрясали рыдания и беспорядочные всхлипы. Но теперь они мешались с облегчением и счастьем, вкус которого успел стать для меня чем-то давным-давно забытым, что перешло в архив приятных воспоминаний.
Потребовалось некоторое время, чтобы я успокоилась и, наконец, поднялась с колен. Меня охватила решительность, и теперь ничто не могло помешать мне в осуществлении мечты. Зелёная Дверь манила своим спокойным очарованием.
Оглушающая тишина царила в этом загадочном месте, Которое представило мне по неизвестной причине ещё один шанс. И, если не считать странной тишины, то здесь всё было как в прошлый раз. Дверь с золотой ручкой источала обманчиво-приветливый свет, она звала так требовательно и одновременно ненавязчиво, что уловить эту тонкую грань было мне не под силу.
Стоя рядом с Зелёной Дверью, я испытывала благоговейный трепет. С одной стороны, мне хотелось прямо сейчас, не задумываясь, отворить её, а с дугой – продлить приятное, щекочущее изнутри чувство тайны, неги, которую ощущаешь только что, проснувшись ото сна, задумываясь над тем, что снилось накануне и наслаждаясь предчувствием нового дня.
Я даже не распознала тот момент, когда открыла Зелёную Дверь, словно передо мной была самая заурядная, самая непримечательная из всех открываемых дверей.
В проёме было сумрачно.
Ветер.
Слабый порыв того ветра из-за Двери обладал какой-то совершенной свежестью, был обжигающе холодным. От удивления и неожиданности я закашлялась – вдохнуть его было так же тяжело, как и дышать, идя против сильного ветра. Веки мгновенно покраснели, и в уголках глаз выступили две аккуратные слезинки, будто это было прихотью самого хозяина Двери. В порыве я чуть было не закрыла единственный путь к спасению. И кто знает, что бы тогда со мной случилось?... Однако, вместо этого, превозмогая боль в грудной клетке, я вошла и захлопнула за собой необычную Дверь, которая ответила мне слабым скрипом.
Тяжело глотая порции кислорода, по началу сдавливающего парализующими тисками гортань, я устало прислонилась спиной к деревянной двери.
Ветер несказанно нежным движением убрал с моего взволнованного лица прядки волос, призывая поднять голову и осмотреться. Передо мной в разные стороны тянулось поле с травой, покачивающейся в такт монотонным поглаживаниям ветра. Это больше напоминало дно моря, настолько неестественно плавным было колыхание травы, которую так и тянуло погладить, словно огромного диковинного зверя.
Я выпрямилась в полный рост, делая глубокие вдохи. Хотелось наполнить себя до краёв необычным кислородом, без которого я уже не представляла своего существования. Ветер нашёптывал прямо у меня в голове: «Я – часть тебя». Я радостно задрала голову, – какой чистый небосвод! По крайней мере, тогда я не могла подобрать более подходящего слова для обозначения тёмного неба без звёзд и облаков. Вообще без всего! Мне благосклонно подали бокал с этикеткой «настоящее счастье, без добавок», наполненный до краёв, и я вкусила этот напиток, не оставив ни капли. И небо, и поле… Бесконечность. Это похоже на бесконечность. На остановившуюся Вечность.
Я вытянула руку навстречу ветру. Чёткий контур её завораживал. Стоять и любоваться своей рукой, протянутой в бесконечность и «чистоту». Чувствовать приятное покалывание на кончиках пальцев, пытаясь схватить ветер за невидимые полы его одежд, ловить каждой клеточкой малейшие изменения в его направлении. Я поочерёдно вложила пальцы в ладонь, точно пыталась поймать бабочку, неосторожно присевшую мне на руку. Клянусь, я даже почувствовала биение её нежных крыльев внутри слегка сжатой ладони! От удивления я раскрыла кулак. Но, как и ожидалось, там ничего не было. Это ветер решил сыграть со мной в игры, веданные ему одному. Я улыбнулась. Сейчас я знала, что жива. Разве могла я испытать такое за Дверью с золотой ручкой?
Внезапно контуры руки стали нечёткими и совсем слились с сумраком загадочного места. Я почувствовала влажное прикосновение ресниц, когда с замиранием прикрыла глаза. Проведя рукой по лицу, я ощутила солёный привкус на горящих губах. Страшное потрясение отразилось в глазах. Всё тело пронзил спазм. Меня согнуло пополам, и из открытого рта вырвался беззвучный крик отчаянья. Он заполнил собой всё пространство, волнами расходясь от меня во все стороны. Я упала на колени, зажимая руками уши.
«Не слышать! Не видеть! Нет, не хочу!»
В один краткий миг на меня обрушилось абсолютное Знание. Я постигла Высшую Истину. Я узнала, в чём смысл жизни. Что ждёт меня в конце. Мне были даны ответы на те вопросы, которыми задаётся хоть раз каждый человек, но ответы на них слишком беспощадны. Меня затопило ощущение безнадёжности. Никому не дано абсолютного знания, оно столь же губительно, сколь и смерть, оно приравнивается ей. Не должны быть открыты все ответы на вопросы, которым так свойственно будоражить умы.
То, к чему я прикоснулась за Зелёной Дверью, оказалось непомерной тяжестью для такого слабого существа, как человек.
Меня раздавил небосвод, оплела трава, растворил ветер. Я навеки слилась с этим местом. Моё пребывание оказалось незамеченным в страшном мире безжалостной испепеляющей «Чистоты», Истины и Красоты. Здесь обитает то, что никогда не должно быть открыто ни одному существу.
Глава 3.
Я лежала на полу, и лишь слабое дыхание, срывавшееся с губ, говорило о жизни, которая всё ещё теплилась во мне.
Не шевелясь, я подняла отяжелевшие веки. Влажные глаза бессмысленно смотрели перед собой. Казалось, всё, что теперь мне остаётся – это продолжать вот так неподвижно лежать.
Мысли в голове выстраивались на удивление чётко и ясно. Я поняла, что мне было дано пережить две крайности. А точнее осознать, что и за той и за другой Дверью меня ждёт смерть. В разных её воплощениях. В первом случае смерть духовная, то есть вся жизнь была потрачена на мирскую суету, была отравлена увеселениями бытия. Но рано или поздно крик по несбывшемуся должен был вырваться наружу. Так и случилось: ко мне пришло осознание бессмысленности такой жизни «для себя». «Чистота» была утеряна. Красота виделась мне только в собственной крови, как что-то выходящее за рамки монотонного течения времени. Эта кровь и была единственным доказательством жизни.
Зелёная же Дверь вывернула всё моё существо на изнанку, подставив его обжигающему огню «Чистоты» и Истины. Однако моя физическая оболочка не выдерживает этого знания.
Смерть. Неужели для меня существует только две Двери, две крайности? ...
Я закрыла глаза и заглянула внутрь себя. Я хотела бы прожить обычную жизнь, добиться в ней определённого успеха, но и отыскать собственную истину, возможно, такую простую, как гармония, любовь к людям. Мне совершенно не нужна последняя её ипостась. Не хочу знать все ответы. Чистота будет в намерениях. Красота - в поступках. Эти двери всегда находились в моём сердце. Как глупо было искать тайну там, где её нет…
Я уснула в этом странном месте, где хоть раз бывал каждый человек, хоть раз делал выбор в самом начале пути Жизни. Кто-то, наверное, в отличие от меня смог сделать правильное решение. Подложив руки под голову, я чуть заметно улыбнулась. Черты лица разгладились и приняли умиротворённое выражение. В каждой линии, изгибе родилась Красота, словно эфемерный прощальный поцелуй Сна. В густых чёрных ресницах, в тенях от них; в тонких крыльях носа, в чуть приоткрытых губах… Очарование слетевшего с них лёгкого выдоха и не последовавшего за этим вдоха…
P.S. Ещё раз спасибо всем, кто прочитал и оценил моё творчество! |
|  |
|
 | | Очарование слетевшего с них лёгкого выдоха и не последовавшего за этим вдоха…
Это хорошо, и вообще - многое мне нравится.Только когда пишешь от первого лица, не стоит показывать, что глядишь как бы со стороны.А в общем-то, это не суть.Пиши, удачи тебе |
| |
|
|
